Когда Интернета и многоканального телевидения еще и в помине не было, старшее поколение зачитывалось фантастикой и приключенческой литературой. Повествования про спрятанные когда-то, но так и не найденные сокровища подвигли азартных кладоискателей отправиться на поиски несметных богатств.
Полсотни лет назад калинковичские школьники Валера Зуев и Гриша Шульман и не помышляли найти клад, но именно им улыбнулась удача. Случайно, как это обычно бывает. Пусть материальная ценность найденного была и не очень высока, но с научной точки зрения она бесценна. Сведения о находке попали во многие отечественные и зарубежные каталоги и справочники, о ней рассказывалось в научных публикациях. Вот что сообщается в энциклопедии археологии и нумизматики Беларуси: “Калінкавіцкі манетны скарб знойдзены ў г. Калінкавічы ў 1961 г. У тканіне загорнута 2500 манет, пераважна медныя соліды Каралеўства Польскага і ВКЛ 1660 — 1661 г., 1663 —1666 г.; у тым ліку паўтаракі Рэчы Паспалітай і герцагства Прусія 1620-х гадоў. Падробкі пераважна медных солідаў. Ухаваны ў другой палове XVII — першай палове XVIII стагоддзя. Зберагаецца ў Мазырскім краязнаўчым музеі”.
Из акта передачи в музей части клада следует, что он “…найден в марте 1961 года учеником 7-го класса Зуевым во время копания огорода”. Калинковичский клад считается одной из крупнейших находок медных солидов Яна II. К сожалению, лишь небольшая часть монетных кладов доходит до музеев. Многие из них попросту разворовываются или выбрасываются как не представляющие ценности. Вот и в Мозырском краеведческом музее сохранилась лишь небольшая часть клада — 99 монет.
Шелеги, талеры, злотые
Об обстоятельствах, побудивших владельцев клада схоронить его, теперь можно только строить версии. Во времена Великого княжества Литовского полесские земли сильно страдали от татарских набегов. Затем были казацкие войны и страшная война с Московской державой, после которой население Беларуси сократилось вдвое. Предположения калинковичского краеведа Владимира Лякина, однако, с большой долей вероятности можно считать достаточно близкими к истине. В одном из своих исторических очерков он рассказывает, как в середине XVII века к Мозырю и Речице пришла война — народ заодно с казаками Богдана Хмельницкого восстал против польских панов. Войско гетмана Януша Радзивилла в отместку сожгло мозырский замок, перебив всех его защитников. Небольшое полесское село Каленковичи тогда уцелело. Туда переселился и перешел служить в здешнюю маленькую деревянную часовню священник сгоревшего мозырского Свято-Никольского храма, принесший с собой чудотворную икону Святителя Николая. На сходе каленковичане постановили построить в селе для иконы новый храм, и начали собирать деньги, шелег к шелегу. Эту медную монетку с гербом “Погоня”, равную 1/3 гроша, 1/90 злотого и 1/630 талера крестьянин мог заработать тяжелым трудом. Наконец сумма, необходимая для постройки новой церкви, была собрана и хранилась в доме старосты.
Однако свершиться планам было не суждено, в сентябрьский день 1654 года беда пришла в село. Идущие от Турова разбойные казаки заставили каленковичан спешно покинуть дома, забрав наиболее ценные пожитки и скотину. Но, свернув с главной дороги на проселочную, люди увидели, как горела близкая деревня Антоновка, дорога была уже перехвачена. Направив людей в гущу леса, староста и священник ссыпали казну в мешок из грубого полотна и быстро закопали его у приметной сосны, на берегу безымянного ручья. За своими сбережениями они уже не вернулись, очевидно, погибли. В одном из документов проходившего спустя несколько лет сойма ВКЛ было сказано, что Мозырский повет “…снесен целиком, ни податей давать, ни посполитым решением служить не может”.
 |
| На этом месте 50 лет назад Валерий Зуев нашел клад |
Вот так находка!
Развязка этой очень давней, почти детективной истории известна в деталях, о которых поведал сам удачливый кладоискатель. Без особой надежды взялась разыскать его в Калинковичах — как-никак полсотни лет прошло. Но мне повезло. Набрав номер телефона, полученный в справочной службе, слышу в трубке бодрый голос: “Да, это я, Зуев Валерий Тихонович. Вам повезло застать меня дома: весь в делах по хозяйству, но сейчас у меня как раз послеобеденная сиеста”. После долгих уговоров он соглашается встретиться с корреспондентом и даже показать место, где когда-то с другом Гришей Шульманом нашел клад.
— Мне тогда было тринадцать лет, Гриша — на год старше. Было у нас увлечение — резьба по дереву. Вот и отправились на мебельную фабрику разжиться кусками фанеры. Кратчайший путь туда — вдоль обмелевшей речушки. Зима была на редкость морозная. Песчаный обрыв над ручьем раскололся, и пласт замерзшего песка упал на лед. Я заметил на песке пятно нехарактерного зеленого цвета. Точно такое пятно было и на месте раскола со стороны обрыва. В песке виднелись какие-то зеленые кружочки. Очистил от земли один и увидел, что это монетка с изображением всадника на коне. На других — голова в шлеме с перьями. Покопавшись в земле, нашли еще много монет.
— И как глубоко был зарыт клад?
— Не более чем на полметра. Тут же нашли полуразвалившийся от времени промасленный мешок, из которого тоже сыпались монеты. Набрали их полные горсти и принесли в школу. В учительской были завуч Ефим Матвеевич Фарберов и преподаватель истории Евгения Иосифовна Горелик. Они резонно предположили, что монеты подлинные и, возможно, представляют историческую ценность. Несколько штук очистили кислотным раствором. Дав в помощь старшеклассника, завуч отправил нас за оставшейся частью клада. А была она немалая и по количеству, и по весу — килограммов под двадцать. Вдвоем мы с трудом несли ведро.
Находку отправили в Москву, оттуда — в Ленинград, в нумизматический отдел одного из музеев. Там монеты отреставрировали, исследовали и, в соответствии с законом, вернули обратно для хранения в музее по месту, где они были найдены. Как теперь помню, прибыл клад в пергаментных пакетиках с указанием количества монет и года чеканки. На одном из пакетиков была надпись: “Фальшивые”. Их набралось несколько десятков. Надо же! И в те годы, оказывается, процветало фальшивомонетничество. Поскольку краеведческого музея в нашем районе в то время не было, решили сдать большую часть клада в Мозырский краеведческий музей, а меньшую оставить для музея СШ № 2, который планировалось открыть в скором времени. Однако школьный музей так и не был создан, а предназначенные для него более 500 монет потерялись.
— Находка не подтолкнула вас к целенаправленному поиску других кладов?
— Нет. Я человек не азартный. Даже лотереи не покупаю — не верю в выигрыш. Всю жизнь занимался серьезным делом. Окончил машиностроительный техникум, политехнический институт, работал на автопредприятиях Минска и Нижневартовска — механиком, главным механиком. После распада СССР вернулся в Калинковичи.
— А как же другие, кто был причастен к редкой находке?
— Бывший завуч Ефим Матвеевич Фарберов проживает сейчас в США, мой школьный друг Гриша Шульман — в Израиле. Лет двадцать назад виделись с ним, приезжал в гости. Я и доллар тогда впервые увидел, Гриша подарил долларовую купюру как сувенир.
Любовь Лобан
